Форум » Паранойя » Интервью с Путиным!! ;-) » Ответить
Интервью с Путиным!! ;-)
Гамаюн: Встретил на просторах сети одно интервью, взятое у В. Путина. Оно лежит ЗДЕСЬ. Может, кому интересно. ;-) ССЫЛКА ПОЧЕМУ-ТО НЕ РАБОТАЕТ! МНЕ ПРИДЕТСЯ ПРИВЕСТИ ВСЁ ИНТЕРВЬЮ ПРЯМО ЗДЕСЬ. СМ. НИЖЕ.
Ответов - 12
Piter: Гамаюн Ссылка не работает...(
Андрей: Да,не открывается,к сожалению.
Гамаюн: НАЧАЛО ИНТЕРВЬЮ. В конце лета специальный корреспондент АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ летел из Барнаула в Москву "основным бортом" российского президента и разговаривал с Владимиром Путиным о том, о чем президента до сих пор не решаются спрашивать не только журналисты, но и его ближайшее окружение. Я был на похоронах алтайского губернатора Михаила Евдокимова. В Барнаул полетели несколько журналистов из кремлевского пула. Так вышло, что в середине дня мы разделились. Я попал в больницу, где в тяжелом состоянии лежала вдова губернатора. Президент заходил к ней, и они о чем-то довольно долго говорили. Я стоял в коридоре, где алтайский хирург рассказывал, что она получила травмы, несовместимые, они думали, с жизнью. Но она пришла в сознание. Врач говорил, что до сих пор никто ей не смог сказать, что ее мужа нет в живых. Это предстояло, видимо, сделать Владимиру Путину. Остальные журналисты до больницы не доехали и улетели в Москву "передовым бортом". Билета на рейсовый самолет у меня не было. Пресс-секретарь президента предложил помочь. Так я оказался на "основном борту". Моим соседом был личный врач президента. Он рассказывал, что за пять лет не пропустил еще ни одной командировки президента и что ни в одной из них его помощь по серьезному поводу, к счастью, подопечному не потребовалась. – Покушайте,– сказал он мне,– вы же, наверное, проголодались. Профессионал определил это по каким-то, видимо, безоговорочным для него признакам. Я думаю, что, скорее всего, по моему взгляду на поднос с едой, который уже лежал передо мной на откидном столике. Но притронуться к ней я не успел. Меня позвали в соседний салон. Там я увидел побогаче накрытый стол и президента страны. Он пригласил садиться. Всего нас было пятеро: он, я, его помощник, пресс-секретарь и шеф протокола. Президент предложил выпить. Я отказался: – Я не пью. – Придется,– сказал он.– Не чокаясь. Автокатастрофа, в которую попал Михаил Евдокимов, произвела на Владимира Путина, судя по всему, огромное впечатление. Их отношения не были только рабочими, президента и губернатора. Однажды господин Путин летал в Чечню и, когда возвращался на вертолете, предложил подвезти Михаила Евдокимова, который еще тогда не был губернатором и приехал в Чечню как артист. По дороге вертолет обстреляли. Так что Михаил Евдокимов был для Владимира Путина не чужим человеком. – Странная история с этой аварией,– сказал Владимир Путин.– Почему все-таки у него не было сопровождения? Оно бы не позволило его машине идти с такой скоростью. – Так сняли же сопровождение,– сказал я.– За несколько дней до аварии.
Гамаюн: – Да я знаю,– ответил президент.– Меня интересует, зачем. Он так и сказал: не почему, а зачем. – Ну, про это тоже все говорят в Барнауле,– сказал я.– Известно же, что у него с депутатами конфликт неразрешимый. Начальник УВД, говорят, поддерживал их. – А вы знаете, что он последние три месяца вообще на Алтае не был? – спросил Владимир Путин.– Он просто не хотел, не мог он туда заставить себя поехать. Ему было морально тяжело. – Весь Барнаул говорит, что его убили,– сказал я. – Вы серьезно? – переспросил господин Путин.– Разве непонятно, что это такое роковое стечение обстоятельств? – Когда барнаульского мэра незадолго до этого убили, тоже, говорят, было роковое стечение. Но что такое роковое стечение? Вы же сами говорите: если бы было сопровождение, ничего не произошло бы. Владимир Путин взял трубку телефона, стоявшего на столе (желтая "вертушка" с гербом), и попросил соединить его с генпрокурором. Когда соединили, он вышел из комнаты, где мы сидели. Его не было пять минут. Когда он вернулся, мы продолжали говорить уже на другие темы. Один из собеседников знал, что у меня вышла книжка "Первый украинский" про "оранжевую революцию", и спросил, с кем, как мне кажется, на Украине сейчас можно иметь дело. Я искренне ответил, что, как мне кажется, ни с кем. Господин Путин слушал, мне казалось, бесконечно рассеянно. Тогда я уже сам спросил его о том, что меня, собственно говоря, и интересовало: – А вы с преемником-то определились? – В принципе да,– кивнул он. – Да ведь тут особых проблем нет. Но надо, конечно, еще посмотреть. Два, кажется, кандидата есть? Я точно не помню. Он посмотрел на своего помощника. Тот кивнул. – Правда, оба мне пока не кажутся стопроцентным вариантом. Я слушал очень внимательно. Так внимательно, как я слушал сейчас, я не слушал, кажется, никогда. – Да разберемся,– добавил президент.– Край непростой, конечно. Но это не главная сейчас проблема. – Погодите! – не удержался я и перебил его.– Вы что, про Алтайский край сейчас говорили?
Гамаюн: – Да,– удивился он.– А вы что подумали? Я внимательно посмотрел на него. Я бы не сказал, что в уголках его глаз спряталась хитринка. И все-таки у меня было ощущение, что со мной сейчас поступают довольно безжалостно. – Да нет, я про вашего преемника,– сказал я. – А-а,– ответил он.– Про моего. Ну понятно. – И что? – А что? – Определились? – А почему вас это так интересует? – Потому что это всех интересует. И вас, по-моему, это интересует не меньше, чем всех остальных. Потому что от этого кое-что зависит. – Ну,– произнес он,– допустим, я определился. – Тогда давайте вы нам скажете,– от всей души попросил я. Я подумал, что можно еще добавить, что я никому больше не скажу. Я подумал, что могу сейчас пообещать что угодно. – А вы считаете, что надо уходить? – поинтересовался он. – Конечно,– искренне ответил я. – Что, так не нравлюсь? – спросил он. Я должен был что-то ответить. И я бы, наверное, ответил. Но он решил снять это неожиданное напряжение. В конце концов, мы просто сидели и ужинали. – Что,– спросил он,– вы считаете, не надо менять Конституцию? Это была подсказка. – Конечно, не надо. Вы сами знаете, что не надо. – А почему, кстати? – искренне (уверен, что искренне) спросил он. Он первый раз смотрел на меня, по-моему, с настоящим интересом. – Потому что если вы сейчас что-нибудь поменяете, через год от нее вообще ничего не останется. – Оно вам надо? – хотел добавить я, но удержался, потому что хитринка, которой я сначала предпочел не заметить, теперь достигла просто неприличных размеров. – А, ну ладно, тогда не будем,– легко согласился этот человек.
Гамаюн: Впрочем, он больше не собирался говорить на эту тему. Позвонил телефон. На этот раз президент не стал выходить из комнаты. Его соединили, судя по всему, снова с генпрокурором. – Понимаю... Да, слышу...– говорил господин Путин.– То есть вы проанализировали ситуацию и считаете, что это должно быть мое решение? Все, спасибо. На следующий день начальник Алтайского УВД, по распоряжению которого Михаила Евдокимова лишили охраны, был уволен. Разговор продолжался. Я говорил о том, что меня интересовало. Ну про свободу слова, про что же еще. Я сказал, что на телеканалах ее нет и что нормального человека это не может устраивать. – А что именно вас не устраивает? – спросил он. – Меня не устраивает, что через некоторое время после того, как арестовали Ходорковского, у меня пропало ощущение, что я живу в свободной стране. У меня пока не появилось ощущения страха... Я хотел добавить: "Но, видимо, вот-вот появится", но он перебил меня: – То есть ощущение абсолютной свободы пропало, а ощущения страха не появилось? – Да, пропало ощущение, которое было при вашем предшественнике,– сказал я. – Но ощущения страха не появилось? – еще раз уточнил он, казалось, размышляя над тем, что я говорю. – Пока нет,– ответил я. – А вы не думали, что я, может быть, такого эффекта и стремился достичь: чтобы одно состояние пропало, а другое не появилось? – Не думал,– ответил я.– Не ожидал. Он пожал плечами и снова сделался безразличным. – Ну так что, освободите телеканалы? – спросил я. – Да никто их не захватывал. Телевидение сейчас такое же, какое общество. – А вам оно нравится? – Мне – нет,– неожиданно ответил он. – Ну так надо менять! – обрадовался я.– Вот в этом многие бы вам помогали. – Ну, вместе и будем менять. Вы думаете, так просто – поменять? Поменяем. Но не будет возврата к тому телевидению, которое было тогда, в то время, о котором вы говорите. Это время прошло. Его нет больше. Оно не вернется. Забудьте. Он, казалось, убеждал в этом не только меня. КОНЕЦ ИНТЕРВЬЮ.
Гамаюн: Господа! Я плохо подал Вам что ли это интервью? Ведь забавное интервью! Не проходите мимо.
Маховик: Гамаюн Если честно, это, мягко говоря, малоинтересно. Чтение для детей до 15 лет. Вот и проходят мимо. Ну что может быть позволено написать этому придурковатому придворному секретарю Колесникову?
Гамаюн: Согласен! Мне надо было убедиться, что проходят мимо сознательно, а не по невнимательности..
Андрей: ...Я прочитал-читается интересно,но особой сенсации в статье не увидел. ...Все равно спасибо-было интересно увидеть "Пути Пута" в непринужденной обстановке...
Piter: Гамаюн Честно говоря похоже на фальшивку,слишком местами умно для нашего "вождя". Да и малоинформативно.Увы!
Гамаюн: Piter, полностью согласен. ;)
полная версия страницы